Cоздатели Евразийского энергосоюза преподносят свой проект как попытку “с помощью вечного источника войн – энергии, внести в этот раз вклад в развитие мирного сотрудничества”. Энергосоюз, который объединит 18 стран, возглавят Азербайджан и Турция, заявил председатель Международного энергетического экономического объединения Гюркан Кумбароглу.
Политический аналитик Института ЕврАзЭС Надана Фридрихсон считает, что союз обязательно столкнется с внутренними противоречиями и внешним давлением.
— На ваш взгляд Евразийский энергосоюз – заявка слишком масштабная, чтобы быть реальностью?
— Мне кажется, что создать такой крупный газовый хаб (англ. hub – центр) в Турции вполне реально. Тем более что Анкара уже достаточно давно пытается стать ключевой газовой артерией, хотя бы для того, чтобы иметь максимум преференций в глазах европейцев.
Другое дело, что включение в название энергосоюза слова “Евразийский” – скорее всего, политический ход со стороны Анкары и Баку, сигнал западным партнерам об их готовности, невзирая на сложную геополитическую обстановку, привлечь к этой идее широкий круг стран, в том числе Россию.
Не исключено, что эта формулировка может со временем поменяться. Но сама идея создания огромного газового хаба без сомнения перспективна.
И мы видим, что даже Иран подключается к этому проекту. Это показывает, что Тегеран понимает какая ситуация складывается вокруг него и в регионе, и выражает готовность поставлять газ в Европу, однако при этом подчеркивает, что не будет составлять конкуренцию России.
Насколько Роухани (президент Ирана Хасан Роухани) искренен в этом, конечно, нам судить сложно, но решение Тегерана явно демонстрирует, что проект с хабом в Турции действительно имеет перспективы.
— Вы считаете, что первоначальное отсутствие Ирана в этом проекте, это позиция Ирана, а не Турции и Азербайджана?
— Думаю, что в этом вопросе как раз экономика превалирует над политикой. Участие Ирана сулит всем транзитным странам немалые выгоды. И скорее Баку и Анкару больше напрягает участие России в проекте. Ведь чем сильнее нарастает противостояние России с Западом, тем сильнее это рикошетом отдается на ее партнерах.
Поэтому иранский газ – очень хорошая альтернатива российскому газу, на случай возникновения у России серьезных геополитических проблем. Я бы даже сказала, что участие России и Ирана в одном проекте – это политическая балансировка.
— Евросоюз также на днях заявил о создании своего энергосоюза. Еврочиновники и не скрывают, что делается это для усиления своих позиций в отношениях с Россией. Кто-то один раскладывает пасьянс, или игроки разные?
— Я предполагаю, что Брюссель очень внимательно следит за позицией Турции, в том числе за этим новым проектом. Греция, Болгария и Румыния также заявили о желании построить совместный газовый трубопровод с началом у границы Турции для того, чтобы транспортировать газ дальше в Европу. Скорее всего, Брюссель планирует соединение этих и других маленьких кусочков пазла, основу которого, без сомнения, будет составлять проект, который формируется вокруг Турции.
Европейцы видят в нем действительно реальную альтернативу России и будут настаивать на том, чтобы Иран к этому проекту подключился.
— Кто, на ваш взгляд, в этом проекте больше всего заинтересован?
— Во-первых, это, конечно, Анкара, для которой данный проект выгоден и с политической, и с экономической точек зрения.
Во-вторых, Россия, которая сейчас остро нуждается в альтернативе “Южному потоку”. Другой вопрос, что Россия, естественно, обеспокоена тем, будет ли она играть в этом союзе ту роль, на которую она рассчитывает.
Если ей будет отведена роль лишь рядового поставщика газа, то Кремль это не устроит, и мы станем свидетелями обострения отношений между Москвой и Анкарой. Это будет влиять на политику двух стран на Кавказе и в Средней Азии.
Или, если, к примеру, Анкара попытается через данный энергосоюз реализовать сотрудничество тюркских стран, Россия, безусловно, увидит в этом некие угрозы для своего Евразийского проекта, который она считает своей ключевой задачей на постсоветском пространстве.
Это может придать конкурентные оттенки российско-турецким отношениям.
Еще один реальный повод для возможных разногласий – это геополитические игры вокруг Грузии, которая также запланирована, как участник в газовом проекте.
Уже сегодня видна активизация НАТО в отношении Тбилиси. Не теряет политических активов и Саакашвили, который открыто заявляет, что готов ко второй революции в Грузии. Понятно, что если ситуация будет ухудшаться (например, в Грузии произойдет отставка правительства) – Россия будет внимательно наблюдать, как в этой ситуации поведет себя Турция. Как член альянса, или как стратегический партнер Москвы?
Тут важно сказать, что у Анкары давно есть свои виды на Грузию, речь идет о территориальном интересе. И возможно именно этот аспект может стать либо основой договоренностей между Москвой и Анкарой, в случае дестабилизации ситуации Грузии, либо элементом раздора.
Возвращаясь к самому газовому проекту, вполне возможно, что Россия и Турция разделят сферы влияния внутри союза, но рано или поздно непреодолимые противоречия все равно приведут к прямому столкновению. Не военному, разумеется, а к политическому и экономическому.
И то, что создатели Евразийского энергосоюза заявляют о своей попытке повернуть предмет вечного раздора в сторону мира, для чего привлекают к проекту 18-20 государств, в том числе Украину, – это всего лишь красивое политическое оформление.
Очевидно, что прагматические интересы участников рано или поздно возьмут свое. Сейчас же они для продвижения своей идеи оборачивают ее в привлекательную обертку. Но этот проект никак не решит ни украинский кризис, ни газовый конфликт России с Евросоюзом. Если даже Россия начнет осуществлять поставки газа по этому проекту, возможно, Москва все равно будет искать дополнительные возможности в диалоге с европейцами по той же газовой теме.
— Каково ваше видение взаимоотношений России и Азербайджана внутри этого союза?
— С одной стороны, видны положительные сдвиги в этих отношениях, но с другой, меня смутили переговоры Ангелы Меркель с Ильхамом Алиевым. Не буду повторять, что было сказано, это не раз писали СМИ, но переговоры Меркель и Алиева могут дать толчок к новым сюжетам вокруг карабахского вопроса. И дело тут вот в чем: судя по косвенным свидетельствам, складывается впечатление, что в Баку расценили заявление Саргсяна (от 26 января) о превентивных мерах Армении в отношении Карабаха как некую слабость России, как посредника в переговорном процессе.
В Баку посчитали, что Россия настолько сейчас старается сохранить стабильность в своих отношениях с Арменией из-за событий в Гюмри, Минводах, что готова идти на многие уступки Саргсяну.
Исходя из этой ситуации, в Баку очень серьезно отнеслись к заявлению Меркель, и есть подозрение, что Азербайджан будет сейчас лоббировать назначение Германии официальным посредником в конфликте, с тем, чтобы Берлин мог оказывать свое влияние на переговорный процесс.
Сближение с европейскими партнерами усилится, особенно с Германией, с которой налаживаются тесные экономические отношения, причем с двухсторонним движением – Азербайджан стал инвестором в экономику Германии.
Я думаю, что если Азербайджан будет настойчиво продвигать такую политику, это вызовет закономерное раздражение в России и последуют попытки каким-то образом повлиять на позицию Баку.
Естественно, Баку вряд ли пойдет на уступки в этом вопросе, и в результате мы можем получить кризис в российско-азербайджанских отношениях.
Но все это пока построено на слухах и кулуарных разговорах о том, как в Азербайджане оценивают силы России, в частности, на Южном Кавказе, и непосредственно в Карабахском вопросе.
Тем не менее, в вопросе Нагорного Карабаха, в любом случае, в ближайшее время (в течение года – двух лет) произойдут серьезные изменения.
Это видно уже сейчас по тому, что происходит в самой Армении и на линии соприкосновения войск. При этом любое изменение нынешнего статус-кво в нагорно-карабахском вопросе напрямую отразится на отношениях России с Азербайджаном и Арменией.
Причем приходится констатировать, что с Баку отношения, скорее, ухудшатся. Но опять же, повторюсь, развитие событий не обязательно пойдет по этому сценарию.
— Ну и, соответственно, все эти перипетии политической борьбы скажутся на взаимоотношениях и внутри энергетического союза.
— Безусловно, как бы не хотели создатели нового проекта, тема газа в любом случае выступает «яблоком раздора». Влияние геополитики всегда будет существенно.
Это видно по примеру той же Турции. Чем больше западные страны будут давить на Эрдогана с тем, чтобы он ввязывался в их авантюры на Ближнем Востоке, тем больше он будет прикрываться темой этого проекта.
Тем более что Турция выступает здесь ключевой артерией. Эрдоган уже сегодня манипулирует теми же европейцами – Турция сближается с Россией, подумывает обратить внимание на ШОС и на Евразийский союз, а не на Европейский…
Можно себе представить, что будет, когда эта страна станет газовым центром…
Источник: kavpolit.com