Каждый день преподносит какие-то новости о расследовании убийства Бориса Немцова: видеозаписи, «кавказский след», след «украинский», НАТО, ФСБ, ФСО, МИ-6 – и так далее. Константин Боровой, политик, предприниматель, знал Немцова лучше многих. В последний раз они разговаривали за несколько дней до убийства. С «Фонтанкой» Константин Боровой поделился своими версиями относительно того, кто, а главное – за что мог убить Бориса Немцова.
— Вы были много лет дружны с Борисом Немцовым, вместе работали в СПС, но когда он создавал «Солидарность», когда выходил на митинги «Стратегии-31», Вас рядом с ним не было, как и других друзей. А были довольно неожиданные соратники – вроде Лимонова. Вы рассорились?
– Нет, мы не ссорились. Когда Боря создавал «Солидарность», когда «Солидарность» и даже ПАРНАС поддерживали Лимонова, мы говорили, что нельзя этого делать. Для Лимонова это не было борьбой за 31-ю статью Конституции, это для него было совершенно другое. У нас с Борей было несколько тем, которые мы обсуждали постоянно и не приходили к общему мнению. Одна из этих тем – Навальный. Ещё одна – Милошевич и Югославия. Моя позиция была в том, что необходимо было ликвидировать военную машину Милошевича. А Боря тогда собирал подписи за прекращение бомбёжек. Был ещё момент, когда он вдруг поддержал эту авантюру в Грузии. Он был… Он такой мирный очень человек, неагрессивный. Когда начали передавать ложь про Цхинвали, он просто поддался. Эти пропагандистские кампании производили очень сильное впечатление. И его первая реакция была – что это варварство Саакашвили, его надо остановить. Потом он прочитал доклад Андрея Илларионова и разобрался. Так что мы время от времени расходились, но всё-таки были политически близки.
— А почему Навальный?
– Я считал, что присутствие в оппозиции Навального, как и Удальцова, – это, как образно выразилась Валерия Ильинична, попытка бороться с чумой с помощью холеры. Навальный называл себя националистом, участвовал в «русских маршах». Неважно, как он это объясняет. Он довольно откровенно говорит о том, что таким способом расширяет свою электоральную базу, или, как он говорит, этих отморозков цивилизует.
— Может быть, Борис Ефимович считал, что Навальный должен этим переболеть?
– Да, в последний раз эта дискуссия у нас была года 4 назад, уже можно было и переболеть.
— Сам Навальный говорит, что они были друзьями с Немцовым.
– Боря очень часто говорил: Лёша – мой друг. Если я его спрашивал, когда Лёша перестанет быть националистом, он отвечал: это ты придумал, что он националист. В общем, это такой был бесконечный спор. Он как-то даже сказал, что они со сталинистом Удальцовым скоро придут к общей экономической программе. Сталинист Удальцов – и Боря, либерал, который всегда выступал за свободный рынок. Это было проявление такой его доброты…
— Многие об этом говорят: он очень людей любил.
– Да. Он даже в большей степени, чем это необходимо для политика, был ориентирован на любовь к людям.
— А что, политику не надо любить людей?
– Политику надо быть принципиальным.
— Принципиальным или разборчивым?
– И принципиальным, и разборчивым.
— Вот вы, оппозиция, и не можете столько лет объединиться. Может быть, Немцов был как раз тем человеком, у которого бы получилось, наконец, объединить всех принципиальных и разборчивых?
– Это романтическая иллюзия. Как можно создать общую экономическую программу с Серёжей Удальцовым – каким бы он ни был хорошим человеком? Сталинист. Человек, которого оскорбляет оценка сталинского времени как времени преступлений против народов. Он готов был с пеной у рта спорить, что насчёт 60 миллионов погибших в сталинские времена – это обман.
— Дружелюбный, открытый человек – так его все описывают. Хотел договариваться. Почему убили именно его?
– Он стал, как мне кажется, символом оппозиции. По существу – лидером оппозиции. Несмотря на то, что он старался не выпячивать себя, он был лидером. К нему относились как к лидеру. И потом, он всё-таки огромную работу проводил. Огромную. Это его доклады, исследования.
— Такую же работу проводит и Навальный…
– Навальный не проводит такую работу. Навальный не делает ничего похожего на доклады, которые делал Немцов. Навальный озвучивает компромат. Исследований, направленных против Путина, он не проводит.
— Но Немцов просто анализировал информацию из открытых источников. За это убивают?
– У меня ощущение… Это моё оценочное суждение, подчёркиваю. Убийство Бориса Немцова – это результат борьбы за власть. Некие новые силы, или – пока не выявленные и не имеющие достаточного влияния силы, борются за власть.
— Это Вы о ком?
– Это может быть, например, и это моё оценочное суждение… тот, кому нужно повысить свой рейтинг, усилить свои позиции вне маленькой горной страны. Если принять такую версию, то ему, возможно, недостаточно быть генерал-губернатором маленькой части империи, он хочет стать федеральным министром, например, некоего карательного министерства. Это не моя версия, её уже обсуждают вместе с признаками её достоверности. Но можно говорить о некоем генерал-губернаторе. Которому, с одной стороны, необходимо повысить свой рейтинг в глазах Путина, а с другой стороны – замазать самого Путина так, чтобы Путин не смог воспользоваться самым простым выходом из такой ситуации, а именно – избавиться от этого генерал-губернатора. И уже через Кавказ-центр прошла информация об исполнителях. И она прошла из Чечни. Такое впечатление, что Путина осознанно подставляют.
— Вы сами в это верите?
– Это не достоверная версия. Доказательств очень мало, и они косвенные.
— Я пока видела только одно «доказательство» – какую-то переписку в Твиттере: убийство Немцова организовал какой-то родственник Кадырова. И дальше – просто какая-то «явка с повинной» в форме твитов. Вы это воспринимаете всерьёз?
– Всерьёз я считаю, что операцию выполняли силы, которые способны блокировать работу спецслужб. А таких людей очень мало. Их всего человек 15 – тех, кто мог бы отдать такой приказ. Кому из них свойственна такая азиатчина, жестокость, циничность – судите сами.
— Что Вы называете словами «блокировать работу спецслужб»? Если отключённые видеокамеры, то мы ведь не знаем, были они отключены или это обычная дезинформация в интересах следствия.
– Камеры здесь вообще ни при чём – выключены они, не выключены. Специалисты по этому поводу уже высказались. Самый главный фактор другой. Немцова всё время вели, его сопровождали спецслужбы. А за несколько часов до покушения слежка была снята.
— В Сети есть видеоролик: на этом же мосту какие-то люди вывешивают украинские флаги – и их скручивают в 3 секунды.
– Этот мост – стратегический объект, любые действия там контролируются. И можно было организовать покушение так, как на Галину Васильевну (Старовойтову. – «Фонтанка»): в подъезде. Или – как на Юшенкова: в тёмной подворотне. Но всё было сделано очень демонстративно. Именно перед Кремлём.
— Но могут быть другие причины, почему всё случилось именно на этом мосту. Борис Ефимович жил где-то рядом. То есть его убили на пути к его дому.
– Да, он действительно жил недалеко. Но подробный анализ показывает, что это была очень сложная операция. Технически сложная. Она требовала участия большого количества людей, организационной работы, огромной оперативной работы. Его не просто вели. С ним работали агенты, которые должны были вывести его именно на этот мост.
— Известно, что все 7 патронов были из разных партий. Как будто кто-то по сусекам насобирал, зарядил всё, что сумел найти, и пошёл убивать.
– Нет, это тоже – признак профессионализма. Я ориентируюсь на мнение специалистов. А они говорят, что каждый патрон давал свою версию и своё направление следствия. Семь патронов – семь направлений следствия: один патрон говорил о том, что он с гражданской войны, другой – что он из спецхранилища ФСБ, третий – ГРУ, четвёртый – Минобороны. Специалисты говорят, что это – подарок следователям, чтобы они могли при желании говорить вообще о любой версии.
— Кто-то же должен был собрать всю эту «коллекцию» по таким разным местам…
– Это могли сделать спецслужбы, имеющие доступ к любым арсеналам. В общем, нет никаких сомнений, что в этом участвовали сотрудники спецслужб. Остаётся понять, кто эту свинью подложил Путину. Кто сделал вид, что он самый верный его сторонник, его раб и его палач. Эксперты говорят, что это – операция очень высокого уровня специалистов, подготовки, координации и так далее. Когда человек выбегает, стреляет, и его тут же подхватывает машина – он даже секунду не ждёт, это очень высокая степень координации. Такие действия нужно отрабатывать, осваивать. Тренироваться.
— Тренировались «под дату», к 1 марта?
– Провести такую операцию в том же месте, но через 2 дня, как мне кажется, было бы в 10 раз дешевле, проще и надёжней, чем 27-28 февраля. Тем не менее, выбрали именно эту ночь.
— Вы уже сказали, что Борис Немцов был опасен как лидер оппозиции и автор докладов. Но был ли от него какой-то практический вред власти? Мог он, например, всерьёз претендовать на пост президента?
– Об этом очень правильно написал Алик Кох. Немцов был депутатом областной думы. Через некоторое время он мог с очень хорошими шансами на успех участвовать в выборах в Государственную думу. Чтобы помешать ему, пришлось бы переделывать закон. А после выборов в Госдуму у него появлялись очень хорошие шансы на участие в президентских выборах. Если его слушали, а его слушали, это значит, что его планы были известны спецслужбам. И значит, что он мог восприниматься как конкурент с очень хорошими шансами. И эта конкуренция разворачивалась бы в условиях, когда экономика падает, когда пенсионеры получают символические пенсии, когда страна опускается в рейтинге бедности. У Немцова появлялись шансы на победу.
— Прямо на победу?
– Нет, победы как таковой бы не было. Но могла повториться ситуация 2011 года. Фальсификация, которая тогда потребовалась, была такой очевидной, что это вызвало протесты. И подъём такой протестной активности был Кремлём не просто замечен, он воспринимался как серьёзная опасность.
— Немцов, конечно, знал, что его слушали, потому что скандал по этому поводу, как мы помним, уже был. Так зачем он с теми, кто слушал его телефон, «делился планами»?
– Да, вы помните, как года четыре назад опубликовали такую нарезку из телефонных разговоров Немцова, где он разным людям давал характеристики…
— Вот я как раз об этом.
– Там были обидные слова, кто-то даже на него обиделся. Почему он говорил всё это?
— Наверное, тогда ещё не знал, что слушают?
– Он говорил то, что не считал секретом. А были вещи, которые он по телефону не говорил. Когда я планировал поехать в Киев, а это было 21 декабря 2013 года, я советовался с ним, и он попросил меня по телефону это не обсуждать. Сказал, что для моей же безопасности.
— К собственной безопасности он относился так же внимательно?
– Он был довольно бесшабашным. Лидер оппозиции, который гуляет по Москве без охраны… Мы как-то обсуждали с ним это. Он был уверен, что на убийство власть не решится. По многим причинам. Хотя бы потому, что это усилит оппозицию. Потому что народ у нас жалеет тех, кого власть преследует. И это было похоже на правду. Но, видите, нашлись люди… «Антимайдан» – свидетельство того, что власть хочет репрессий против оппозиции и открыто призывает к ним.
— Как Вы считаете, его гибель усилила оппозицию?
– Да, конечно. Сегодня, когда очень серьёзно снижается доверие к власти, когда материальное благополучие граждан падает, когда граждане начинают познавать жизнь не только через пропаганду, но ещё и желудком… Люди устают от пропагандистских кампаний, а эта идёт уже год. Должно начаться выздоровление. Психика не в состоянии держать такое долгое напряжение ненависти. Люди устают – и отключаются от пропаганды. А когда они отключаются от неё, то тут же возникает альтернатива: «бедные, но честные», которые борются с «богатыми и лживыми». Рейтинг оппозиции будет расти.
— Что значит – «рейтинг оппозиции будет расти»? Немцова как лидера больше нет, и, видимо, будет расти рейтинг Навального, которого Вы не любите?
– Вы были бы правы, если бы Навальный стал лидером ПАРНАС. Но так вопрос не ставился. Есть Касьянов.
— При всём моём уважении к Михаилу Михайловичу, ему по популярности очень далеко и до Немцова, и до Навального. Да и прозвище «Миша-два-процента» приклеилось к нему, боюсь, насмерть.
– Это ошибка. Касьянов не участвовал в борьбе. Он сохранил себя как оппозиционер с очень независимой позицией, не радикальной. В данном случае он уже конкурирует с теми сислибами, которые есть в окружении президента. Которые хотели бы возглавить оппозицию или какое-то оппозиционное движение.
— У Бориса Немцова однажды был шанс стать президентом. В 1998 году Ельцин просил его не уходить в отставку до 2000-го и участвовать в выборах. Почему же тогда он ушёл из правительства? Может, он и не хотел в президенты?
– Знаете, всё-таки тогда его «ушли». В большей степени, чем он ушёл. Вокруг Ельцина доминировали уже Примаков, спецслужбы, Путин. В 1998 году Сергей Иванов стал директором ФСБ и встретился с лидерами партий. Он рассказывал нам о своих взглядах на политическую ситуацию вокруг России. И вдруг абсолютно серьёзно он начал говорить: вы же, мол, понимаете, что ситуация в Чечне – эту свинью нам подложили Соединённые Штаты, их спецслужбы.
— Они верны своим взглядам.
– А это был 1998 год.
— Что вы вкладываете в слова «его ушли»? Вынудили, создали невыносимые условия? Но Ельцин его любил, просил остаться.
– Я не знаю, как происходил этот уход технически. Но я знаю, что огромным влиянием пользовался Евгений Максимович Примаков. Помните, в 1999 году он мог позволить себе развернуть самолёт? Россия тогда поставляла оружие Милошевичу. Военному преступнику. В этих условиях Боря, наверное, пытался воздействовать на Ельцина. И, наверное, Борис Николаевич его посылал к чёрту, он тогда прислушивался к мнению Примакова, спецслужб. Силовиков. И МИД выполнял роль пропагандистской машины. Тогда началась антинатовская кампания, националистическая кампания в России. Думаю, Боря воспринимал эту ситуацию как невыносимую, поэтому и ушёл.
— Вы считаете, у него был шанс бы шанс, если бы он остался?
– Всё зависело от того, как бы решалась эта задача. Тогда Борис Николаевич решал задачу, связанную с собственной безопасностью и с безопасностью своей семьи. Для него это было главное. И Примаков, и Лужков, и Зюганов говорили о том, что хотят судить Ельцина. И, я думаю, при всём уважении и любви к Боре, Борис Николаевич понимал, что Боря – слабая защита: существовала опасность, что он проиграет, и президентом станет кто-то другой.
— Когда мы узнаем о результатах расследования убийства?
– Скоро. У власти не так много времени. Подходит время, когда следствие уже должно будет огласить версию. То, что предавалось гласности через какие-то СМИ – ЦРУ, СБУ, МИ-5, МИ-6… Это шутовство. Думаю, последний идиот понимает, что обвинение в адрес чеченцев, воюющих на стороне Украины, в том, что они кого-то убивают на Красной площади, – это шутовство. А время, когда версию уже надо сказать, приближается. Всё делалось под камеры. Уверяю вас, что всё уже известно.
Ирина Тумакова
Источник: fontanka.ru
