Эйфория охватила весь мир после новостей из Вены. Подписанное вчера в австрийской столице итоговое Соглашение по иранской ядерной программе уже называют историческим. Политики говорят, что сложнейший вопрос мировой политики, переговоры по которому заняли ни много ни мало тринадцать лет, успешно разрешен и снят с повестки дня. Но так ли уж безоблачно выглядят перспективы достигнутого Соглашения между Ираном и «шестеркой» международных посредников?
Растянувшийся на 18 дней финальный этап проходивших в Вене переговоров по ядерной программе Ирана вымотал и его непосредственных участников, и многочисленных наблюдателей. Слухи о ходе дискуссий и перспективах подписания Соглашения стремительно рождались – один драматичнее другого – и столь же стремительно умирали, дипломаты отделывались общими фразами, а к концу переговоров вообще перешли на язык цифр. «90 процентов… 97 процентов… 98 процентов текста согласовано», − передавали друг другу журналисты. Окончательные решения состоялись ночью 13 июля, а на следующий день, в десять утра по местному времени, было объявлено, что Соглашение стало свершившимся фактом, содержание 100-страничного документа (основной договор и пять приложений к нему) наконец-то удовлетворило все принимавшие участие в переговорах стороны.
Итак, как выглядят основные пункты достигнутых в Вене договоренностей?
— Иран снижает количество центрифуг для обогащения урана на две трети от имеющегося количества, с 18 до 6 тысяч.
— Из общего количества обогащенного урана в распоряжении Ирана остается 300 килограмм, то есть 4 процента от наработанного за все эти годы объема. Остальные 96 процентов должны быть либо утилизированы, либо вывезены из страны.
— Реактор на тяжелой воде в Араке должен быть переоборудован таким образом, чтобы на нем невозможно было производство плутония.
— Иран берет на себя обязательство обеспечить международным инспекциям доступ на любые объекты, в том числе и военные, связанные с ядерными исследованиями. При этом он может оспорить выбор того или иного объекта, но окончательное решение об инспекции остается за комиссией международных наблюдателей. Примечательно, что согласно условиям Соглашения, инспектора могут быть назначены только из граждан тех государств, которые имеют дипломатические отношения с Тегераном, то есть граждане США в этих проверках участия принимать не будут.
— После того, как Международное агентство по атомной энергии (МАГАТЭ) подтвердит, что Иран выполняет взятые на себя в рамках Соглашения обязательства, Совет Безопасности ООН, США и Евросоюз начнут поэтапную отмену санкций. Ожидается, что это произойдет к концу нынешнего – началу 2016 года. Одним из первых шагов в отмене санкций станет размораживание зарубежных активов Ирана, которые на сегодняшний день составляют примерно 130 миллиардов долларов.
— Ограничения на поставку в Иран обычных вооружений (так называемое оружейное эмбарго) сохраняются еще на пять лет. На восемь лет сохраняется запрет продавать Тегерану ракетные технологии.
— Механизм разрешения конфликтов и обратимость санкций. Если у МАГАТЭ или одного из государств, входящего в «шестерку» международных посредников, возникнут подозрения в том, что Иран нарушает условия Соглашения, то вопрос передается в конфликтную комиссию, которая должна в течение 30 дней признать или опровергнуть данное подозрение.
В случае же, если компромисса достигнуть не удается, то вопрос будет передан на рассмотрение в Совет Безопасности ООН, который должен периодически принимать резолюции об облегчении режима санкций. Вето на эту резолюцию одного из членов Совбеза будет означать, что санкции возобновляются. На всю процедуру разрешения конфликта и принятие окончательных решений по нему отводится 65 дней.
«Подводные камни» документа и комментарии по тексту
И Барак Обама, и Хасан Роухани уже заявили об «историческом характере» достигнутых в Вене договоренностей. При этом, в полном соответствии с поговоркой о том, что «у победы много отцов и лишь поражение − сирота», каждый из президентов в обращении к согражданам подчеркнул, что Соглашение является именно их успехом – США или Ирана, нужное подчеркнуть. Более взвешенно по этому поводу высказался министр иностранных дел Исламской республики доктор Джавад Зариф, заметивший, что Соглашение «не идеально», что оно, по большому счету, не очень подходит ни для США, ни для Ирана, но, это максимум «из того, что мы смогли достичь в нынешних условиях».
И действительно, к принятому в Вене документу есть масса вопросов. Прежде всего, одномоментного снятия санкций, на чем так настаивал все эти годы Тегеран, не произойдет. Даже при самом оптимистичном развитии событий – если Соглашение получит одобрение в Конгрессе США, иранском Меджлисе и пройдет аппаратные процедуры в ООН – тот же доступ к своим замороженным активам иранцы смогут получить не раньше, чем к концу нынешнего года. Еще больше времени уйдет на принятие решений американского президента и руководства Евросоюза о снятии тех или иных санкций, отмене нефтяного эмбарго и банковских ограничений. Напомним, что все это будет происходить по результатам инспекционных проверок и выводов МАГАТЭ, в пристрастности и необъективности которых в отношении Ирана мир за прошедшие годы имел неоднократную возможность убедиться.
Даже в отношении санкций, введенных Советом Безопасности ООН, все обстоит не так радужно, как может показаться на первый взгляд. Для реализации положений Соглашения государствам-членам СБ предстоит принять шесть (!) резолюций – исключая, как уже было сказано выше, вопросы поставки вооружений и ракетных технологий – по каждому из аспектов введенных против Ирана международных ограничений. И нет никакого сомнения, что каждая из них будет сопровождаться длительными дискуссиями и регулярными акциями информационной войны, вплоть до появления откровенных фальшивок о неисполнении Ираном своих обязательств.
Не будет преувеличением сказать, что ряд положений Соглашения, особенно в части контроля за его исполнением и обратимостью санкций делают документ крайне уязвимым для действий противников Ирана. Процесс снятия ограничений откровенно «размазан», уязвим для внешнего воздействия и легко обратим. На сегодняшний день гарантиями его выполнения являются только «миролюбивые намерения» Вашингтона, Лондона и Парижа, то есть, по сути, здание Соглашения выстроено «на песке».
Прописанные в документе механизмы контроля за деятельностью Тегерана и процесс снятия с него санкций представляет собою в перспективе, без всякого преувеличения, «короткий поводок» не только для иранской экономики, но и внешней политики. Причем, другой конец этого поводка находится далеко не в дружественных руках. Для прозападных кругов в Иране — призывающих к отказу от антиамериканской политики в регионе и нормализации отношений с Западом — Соглашение действительно является поводом торжествовать. Но вот есть ли повод радоваться у сторонников самостоятельного пути развития Исламской республики, у огромного числа людей, вовлеченных в «экономику сопротивления», у тех, кто не приемлет позицию «Соглашение ради Соглашения»?
Стоит добавить, что пик реализации основных пунктов Соглашения придется на период, когда в Белом доме будет уже другой президент и другая администрация. Которые никак не связаны обещаниями «добиться нормализации отношений с Ираном». Нужно ли говорить, что это открывает самый широкий простор для манипуляций с буквой и духом подписанного в Вене документа?
Борьба закончена – да здравствует борьба!
«Венскому пакту» предстоит пройти жесткое обсуждение в Конгрессе США. 82 дня неопределенности – 60 дней рассмотрения и еще 22 дня до первого голосования. Не менее сложным будет и его прохождение в Меджлисе. У политических элит и в Вашингтоне, и в Тегеране остаются «красные линии», которым еще предстоит сыграть свою роль.
Плюс к этому – аппаратные процедуры ООН и работа МАГАТЭ. На каждом из этих этапов возможны любые неожиданности, но главные трудности заключаются даже не в этом. Израиль устами «неистового Биби» Нетаньяху уже назвал Соглашение «капитуляцией перед террором и грубой ошибкой исторического масштаба», а в кабинетах власти открыто говорят, что условия «Венского пакта» никакого значения для Тель-Авива иметь не будут. И борьба с иранской ядерной программой будет продолжена всеми имеющимися и доступными способами.
Позитивные последствия от снятия санкций даже при самом оптимистичном варианте развития иранское общество ощутит лишь, минимум, через год. И то – при условии, что начало реализации Соглашения не будет торпедировано МАГАТЭ. У которого, напомним, остаются серьезные вопросы по содержанию иранской ядерной программы до 2003 года – прекрасный повод обвинить Тегеран в «укрывательстве и несговорчивости», потребовать дополнительной прозрачности на грани нарушения суверенитета Исламской республики, спровоцировав тем самым резкое недовольство политических элит в Тегеране.
Как бы ни убеждали нас в обратном, но точка в «иранском ядерном досье» Соглашением в Вене не поставлена. Поскольку само это досье – лишь прикрытие более серьезной проблемы: экономических и политических санкций, инструмента, которым антииранская коалиция пытается «корректировать» неугодный ей внешнеполитический курс Тегерана. Отказ от этой, с позволения сказать, дубинки – и есть главная «красная линия» для Вашингтона, Парижа, Лондона и его союзников на Ближнем и Среднем Востоке. Никаких гарантий того, что этот отказ реально произойдет, «Венский пакт», по большому счету, не предоставляет. А значит и эйфория по поводу «исторического соглашения» как минимум преждевременна. И свидетельствует пока лишь о победе принципа «Соглашение ради Соглашения, а там уже недоработки исправим».
Действительно, финал переговоров в Вене стал завершением определенного этапа. Этапа борьбы за то, что некий компромиссный документ, дающий надежду на урегулирование вопроса о ядерной программе Ирана, международного признания права Тегерана на мирный атом и связанных с этим обстоятельств, все-таки будет согласован и подписан. Но не успеют отгреметь фанфары и высохнуть чернила под Соглашением, как начнется новый этап – борьбы за его реализацию. Уже сейчас можно с уверенностью сказать, что по накалу страстей, уровню противостояния сторон и по драматизму этот этап превзойдет предыдущий, о конце которого объявили нам с балкона венского отеля «Палас Кобург».
Источник: iran.ru
