Политика

Москва и Багдад будут восстанавливать двусторонние связи

В данный момент политическая ситуация в Ираке остается крайне нестабильной, поскольку значительная часть страны находится под прямым управлением организованных джихадистских групп. Началом полномасштабного иракского кризиса можно считать события июня 2014-го года, когда боевики ИГИЛ, прорвавшиеся с территории Сирии, атаковали Ирак по двух направлениям – северному и северо-западному. Северо-запад (провинция Анбар) был удержан правительственными войсками и ополчением, а на севере боевики захватили миллионный город Мосул. Разграбление Мосула и прилегающих к нему территорий обогатило ИГИЛ на 430 млн. долларов, с американской военной базы, расположенной в оккупированной области, было вывезено несколько десятков единиц военной техники, а захват турецкого консульства помог боевикам шантажировать власти Турции вплоть до сентября 2014-го года.

После падения Мосула боевые группы террористов, включающие в себя не только представителей клановых группировок и боевиков Исламского Государства Ирака и Леванта, но и местных членов социалистической партии Баас («Партия арабского социалистического возрождения»), помимо Найнавы (в которой находится Мосул) заняли территории еще двух иракских провинций  –  Салах-эд-Дин и Диялы. Несмотря на то, что провинция Дияла была освобождена 26-го января с.г. правительственными войсками Ирака, под контролем террористов находятся населенные пункты и города Тикрит, Аль-Каим, Талль-Афар, Бейджи, Куайара, Сулейман Бек, Хиит, Рашад, Хавиха, Рияд, Рамади, Эль-Фаллуджа и Саклауия. Стоит отметить, что суммарная площадь до сих пор контролируемых ИГИЛ территорий сопоставима с территорией Сирии.

И без того сложная картина боевых действий усугубляется тяжелыми взаимоотношениями между силами, противостоящими террористической угрозе – курдами, шиитами и суннитами. Так, ряд экспертов утверждает, что на рост экстремистских настроений в суннитской среде Ирака повлияла политика «шиитского доминирования», которую проводил бывший премьер-министр Нури Аль-Малики. Очевидным фактом является также и то, что бывшие социалисты, являющиеся частью уцелевшей военной элиты времен Саддама Хуссейна, пополнили ряды ИГИЛ из-за политики жесткой «дебаасизации», проводимой властями Ирака после вывода из него американского контингента. Известны случаи похищений и массовых убийств, совершаемых шиитскими милитантами в отношении иракцев-суннитов, причем формально эти действия оправдывались возможной связью жертвы с ИГИЛ. Криминализированными шиитскими группами считаются «Асаиб Ахль Аль-Хаг», «Организация Бадра», «Катаиб Хезболла» и «Сарая Ас-Салам». Иногда напряжение выливается в ответную агрессию, ярким примером которой является взрыв, произошедший в Багдаде второго ноября 2014-го года накануне праздника Ашура, в результате которого погибли 28 шиитов.

Взаимоотношения курдов и шиитов также являются достаточно напряженными. Так, в октябре 2014-го года совместная операция по освобождению иракского поселка Амерли сорвалась по причине взаимного недоверия между командованием шиитского ополчения и пешмерга. Также в Багдаде были случаи похищения курдских студентов шиитским ополчением, что в итоге вылилось в массовое возвращение курдской молодежи из центра страны на территорию Иракского Курдистана.

Противостояние правительственных войск и ИГИЛ ознаменовалось значительной «иранизацией» Ирака. Заметно это не только по большому количеству шиитских военных группировок, действующих в регионе, но и по внешней политике, проводимой Ираном в отношении бывшего противника. Встреча между министром иностранных дел Ирана Мохаммадом Джавадом Зарифом и его иракским коллегой Хошияром Зебари, состоявшаяся 25-го февраля 2014-го года стала едва ли не самой успешной за всю историю ирано-иракских отношений. В ходе ее проведения стороны подписали соглашение о взаимных водных и сухопутных границах, а также определили статус реки Шатт-эль-Араб, имеющей важное значение для обеих стран. Помимо этого стороны договорились о регулярных поставках газа (из Ирана в Ирак) и помощи в осуществлении иракских инфраструктурных проектов. Стоит отметить, что политика сближения с Ираком начала усиливаться после утверждения Роухани в качестве президента Ирана. При этом отношения достигли большой продуктивности – совместный товарооборот в 2013-м году превысил 12 млрд. долларов, а иранские инвестиции оказали позитивное влияние на развитие иракского туристического сектора (паломничества в святые для шиитов места). Министр иностранных дел Ирана предложил Ираку военную помощь сразу после падения Мосула, а на территории Ирака действует не только шиитское ополчение, но и кадровые офицеры из Ирана (чего сам Иран не отрицает). Существуют мнения, что подобная активность связана с корыстными намерениями иранской стороны. К примеру, командование курдов пешмерга подозревает, что Иран спонсирует шиитское ополчение ради будущей оккупации провинции Киркук и установлению непрямого контроля над местной нефтедобычей.

На сегодняшний день российско-иракские отношения имеют хорошие перспективы по причине того, что Россия заинтересована в оказании военной помощи ближневосточным странам, ведущим войну с джихадистским террором. Встреча между президентом России Владимиром Путиным и действующим министром обороны Ирака Саадуном Ад-Дулейми, состоявшаяся 27-го июля 2014-го года, подтвердила тот факт, что Москва и Багдад будут восстанавливать взаимные отношения. В первую очередь это коснется военной сферы сотрудничества.

Так, после встречи в верхах, в Ирак были отправлены крупные партии артиллерийского и минометного оружия на общую сумму, превышающую 1 млрд. долларов. За месяц до этого, в июне 2014-го года, Ирак закупил у России пять штурмовиков Су-25, а в 2013-м году приобрел тридцать шесть ударных и транспортно-боевых вертолетов Ми-28Н и Ми-35.

Арсен Хизриев

Источник: riss.ru

Leave a Comment