Кризис, сокращения, безработица – все эти неприятные явления нашей жизни обычно воспринимаются как стихийные бедствия, противостоять которым неспособен никто: ни отдельный гражданин, ни экономика, ни государство. Но так ли это?

Представление о кризисе и его последствиях как о природных катастрофах (или происках непреодолимых темных сил, что, в сущности, одно и то же) очень выгодно. Конечно, не тем, кто больше всех страдает от подобных «капризов» экономики и политики, а тем, кто имеет возможность минимизировать собственные потери за счет других – бизнесменам, их представителям во власти и тем экспертам, которые интеллектуально обслуживают власть имущих.

С точки зрения либеральных экономистов, массовые сокращения и безработица – вполне нормальные вещи, в конечном счете, способствующие оздоровлению экономики. Подобным же образом воспринимает действительность и подавляющее большинство работодателей, для которых снижение продаж является сигналом к увольнению персонала, что мы и наблюдаем сегодня в огромных масштабах. Что касается правительства, то из 60-ти с лишним пунктов его «антикризисной программы» теме занятости посвящены лишь два: предполагается выделить субсидии региональным бюджетам на организацию общественных работ и профессионального обучения, и увеличить объем средств на обеспечение выплаты пособий растущему числу безработных. На эти цели государство планирует потратить около 80 млрд. рублей, в то время как одному лишь Внешэкономбанку предполагается выделить до 300 млрд. из Фонда национального благосостояния. Что показательно, оба пункта помещены в раздел «обеспечение социальной стабильности», т.е. речь идет не об обеспечении занятости как социального блага, а о предотвращении социальных волнений. Впрочем, на поверку оказывается, что и никакой стабильности власть обеспечивать не собирается.

О том, что имеется в виду под «общественными работами» можно прочитать на сайтах служб занятости субъектов РФ. Например, в Северной Осетии безработным предлагаются такие увлекательные занятия, как уборка улиц, земляные работы, мытье посуды, перевозка картофеля, подноска стройматериалов и скашивание сорной растительности. Не слишком отличается ассортимент и в Петербурге: сельскохозяйственные и подсобные работы, уход за престарелыми и т.п. Что касается пособий, то в 2015 году их размер составит от 850 до 4900 рублей, не изменившись ни на копейку с 2009 года! Иными словами, потерявшие работу попросту брошены на произвол судьбы. Никакой политики, защищающей граждан от безработицы, у правительства нет.

Но, может быть, таковую предлагает либеральная оппозиция, призывающая граждан выйти на антикризисный марш 1 марта? Марш, конечно, дело хорошее, однако в программе, опубликованной его организаторами, мы не нашли ничего, хотя бы отдаленно касающееся трудовой сферы. Очевидно, по мнению либералов, прекращение конфронтации с Западом из-за Украины автоматически приведет к решению всех экономических проблем. Однако сам Навальный не так давно заявил, что «Крым – не бутерброд», а без возвращения Крыма вряд ли можно ожидать полного снятия санкций.

Но возможен ли принципиально иной подход, основанный не на вливании миллиардов в банковский сектор ради поддержания видимости стабильности и не на ожидании западных кредитов в обмен на политические уступки? Да, такой путь выхода из кризиса возможен. Это путь социальных преобразований, направленных на обеспечение интересов трудящихся. Однако он предполагает именно то, о чем ни власть, ни либеральная оппозиция не способны даже помыслить: приоритет общественных интересов над частными. Конкретно – борьбу против сокращений, за полную или хотя бы максимально возможную занятость.

Какие меры можно и необходимо предпринять? Во-первых, проверить обоснованность проводимых сокращений. Действительно ли работодатель не способен пережить кризис, не прибегая к массовым увольнениям? Как показывает опыт свободных профсоюзов, у крупных компаний обычно есть масса возможностей, позволяющих минимизировать сокращения или сгладить их последствия: от уменьшения продолжительности рабочей недели, отказа от аутсорсинга (заемного труда), переподготовки производственных рабочих для работы на офисных должностях, до «золотых парашютов». На калужском заводе «Фольксваген» избыточных работников даже отправляют в зарубежные командировки, на предприятия концерна в Германии. Однако для того, чтобы у работодателей был стимул изыскивать такие возможности, необходимо, прежде всего, обеспечить право рабочих на объединение в профсоюзы: защитить профсоюзных активистов от давления и дискриминации, упростить процедуру объявления забастовок, расширить полномочия профсоюзных организаций. Ведь никакой бюрократический государственный орган не проверит капиталиста на добросовестность лучше, чем сами трудящиеся.

Впрочем, государство могло бы (если захотело) помочь в защите рабочих мест. Минувшей осенью пресса была взбудоражена тем фактом, что комитет Госдумы по труду и социальной политике решил обсудить идею, высказанную экспертами Международной организации труда (МОТ) о целесообразности введения четырехдневной рабочей недели. Конечно, это «обсуждение» так ни во что и не вылилось, и, учитывая природу нашей Думы, вылиться не могло. Однако сама по себе мысль о том, что вместо сокращений работников нужно сокращать рабочее время – абсолютно естественна. Введения 35-часовой недели добился профсоюз МПРА на уже упомянутом заводе «Фольксваген». 36-часовая рабочая неделя на законодательном уровне установлена во Франции. И что-то незаметно, чтобы «Фольксваген» или Франция из-за этого обанкротились. Возможно, капиталистам пришлось бы поступиться некоей частью своих доходов, что в условиях кризиса было бы лишь справедливо. Предприниматели очень любят рассказывать рабочим о том, что «все мы в одной лодке». Так не пора ли показать пример самоотречения?

Наконец, если бы у власти в России находилось правительство, хотя бы настолько левое, насколько был левым Франклин Рузвельт с его «новым курсом», оно могло бы использовать кризис для выполнения масштабных инфраструктурных проектов, а не заставлять безработных «скашивать сорную растительность». Однако, как показали памятные Олимпийские стройки, российские власти предпочитают эксплуатировать дешевый, полурабский труд мигрантов, а не создавать достойные рабочие места.

Выше мы оговорились, что государство могло бы (если захотело), бороться против социальных последствий кризиса. Но давайте будем реалистами: оно не хочет, и не может этого захотеть, поскольку подобная политика означала бы полный разрыв с моделью авторитарного, олигархического капитализма в России. Нельзя обеспечить демократию на производстве, уничтожив демократию в стране. Нельзя проводить социальные преобразования в интересах большинства, не вмешиваясь в интересы класса олигархов, благодаря поддержке которого путинский режим держится у власти. Невозможно проводить курс на модернизацию, не победив коррупцию и победить коррупцию, не поставив бюрократию под общественный контроль. Поэтому даже такие умеренные социальные реформы, как те, о которых было сказано выше, упираются сегодня в вопрос о власти.

Иван Овсянников

Источник: anticapitalist.ru